Rishi Kesh
Я рисовала закат на реке Ганг. Краски менялись каждую секунду. Я была невероятно сосредоточенна, чтоб успеть запечатлеть эту красоту. Когда моя деятельность приближалась к концу, я заметила индуса, который также сосредоточенно медитировал. В этой картине, казалось, Создатель, человек и природа были одной гармонической целостностью. Я пожалела, что не увидела его раньше и, поэтому, нарисовала свой пейзаж по-другому.
После окончания молитвы, индус подошел ко мне, вежливо поздоровался, похвалил мою картину, и спросил не хочу ли я поужинать. Он сказал, что работает поваром в соседнем баре и с удовольствием приготовит для меня что-то совершенно необычное.
— Ты с такой любовью нарисовала нашу священную реку, что я хотел бы также для тебя что-то сделать, — добавил он.
Я повелась на лесть и согласилась без предварительной торговли на счет цены и досконального обсуждения меню, то есть не так, как я уже научилась поступать в Индии.
На ужин у меня было обычное в тех местах блюдо – fish carry rise. И заплатила я за него вдвое дороже.
Гармонии не существует. Рядом с местом для священных омовений сбрасываются воды с канализационных каналов. Брезгливый человек не смог бы даже подойти к купальне, не то что погрузить в нее свое тело. «Искренняя» улыбка на лице индуса, его «душевная» заинтересованность в твоей судьбе, тонкая лесть, означают только одно: он хочет на тебе заработать. Индусы абсолютно по-другому относятся к европейцам, чем друг к другу. Бесхитростные дети — это показатель. Весело играющие и ни на кого не обращающие внимания ребятишки, как только в их поле зрения появляется белый человек, сразу же бросают свое занятие, окружают бедолагу и с громким криком: «Дай деньги, дай деньги!» не оставляют его до тех пор, пока он не раскошелиться. Не редкость такая картина: индус очень дружелюбно с тобой разговаривающий, обращается на местном диалекте к своему товарищу и они весело смеются. Что их так рассмешило, как они воспринимают данную ситуацию, нам никогда этого не понять.
Hampy
Древний, вырубленный из гранита, город с многочисленными храмами, лестницами и бассейнами, заколдовал. Я сидела в баре «Долина грез» в компании постаревших хиппи и была абсолютно уверенна, что мне это только снится.
— Бойтесь! — сказала я им на своем ужасном английском.- Я могу проснуться, и вы все исчезнете. Вы существуете только в моем сне.
— Не страшно, — ответил Джей.- Я реальный.
— Реальный, это то, что можно понюхать, обонять, осязать, увидеть, услышать и почувствовать на вкус, — вслух подумала я. — Я тебе вижу и слышу, но это только зрительные и слуховые галлюцинации. Запаха я не чувствую.
— Тогда кусай, — сказал Джей и протянул мне руку.
Я его укусила. Он действительно оказался реальным.
Прошел год и я снова вернулась в древний разрушенный город. Господи, где раньше были мои глаза? Кончилась магия и Хампи предстал предо мной в совершенно ином свете. Я четко видела, что на развалинах величественной цивилизации поселились бедные люди, которые, казалось бы, не имеют никакого отношения к великому прошлому индийского народа. Их жилища ничем не напоминали древние дворцы, хотя они находились на нижних этажах старых строений. Гранитные колонны, покрытые великолепными барельефами, индусы покрасили в яркие красные и белые цвета. Из бамбуковых палок и кусков целлофановой пленки сделали более низкие перекрытия. Старые бассейны заросли травой и стали прибежищем лягушек и змей. Для современных жителей города бассейном, ванной и туалетной комнатой, в прямом смысле этого слова, стала река. Утром в 7 часов все горожане удовлетворяют свои санитарно-гигиениеские потребности именно на реке. Они тщательно, минут 10-15, чистят зубы, полоскают рот, умываются, справляют большую и малую нужду и после обязательно подмываются. Запах такой резкий, что не почувствовать его может только мертвый.
Я познакомилась с несколькими русскими женщинами, которых околдовала Индия. Они порвали с Россией, разрушили свои семьи и уехали в сказочную страну. Отрезвление пришло очень быстро, но назад чаще всего дороги нет. Мосты сожжены. Сейчас они потихоньку сходят с ума.